Не так давно сама искала в Интернете решение подобной проблемы, но ответов на свои вопросы так и не нашла. Хочу поделиться здесь своим грустным опытом – возможно, он кому-то поможет принять правильное решение.

      Зимним вечером, возвращаясь домой, увидела на снегу ворону. Она казалась мертвой – неподвижно лежала прямо рядом с дорогой. Я подошла и тихонько тронула ее ногой. Но тут вдруг ворона зашевелилась и попыталась от меня улететь. Однако было ясно, что ни крылья, ни ноги ее уже не слушались. С вороной произошла какая-то беда. Оставлять ее на ночь в сугробе холодной зимой среди множества дворовых кошек не хотелось. Я прекрасно осознавала, что добывать еду она уже не может и умрет в ближайшее время или от голода, или от кошек. Еще не зная, что за проблема у этой вороны, решила ее приютить и попробовать помочь. Поймать ее было несложно, и вот она уже дома.

      Проблема была с крылом и лапой. В крыле не хватало перьев, но само крыло было целым. А вот лапа была переломана так, что часть ее просто безжизненно болталась туда-сюда. Ворону посадила в ванну и дала ей поесть. На еду она набросилась с удивительной жадностью.

      Помню, когда-то врач ветеринарной клиники сказала, что птицам в случае перелома помочь можно не всегда. Когда птица крупная (размером хотя бы с ворону), есть возможность поставить в сломанную конечность спицу и наложить шину (кости не такие маленькие и позволяют это сделать), но если она меньше, результат непредсказуем. Глядя на ворону и вспоминая эти слова, решили попробовать помочь ей – отнести к орнитологу.

      На приеме орнитолог сказал, что, судя по характеру ранения, в птицу стреляли из пневматического пистолета (на теле было еще несколько ран, но они не угрожали жизни). Необходима операция на лапе, чтобы соединить спицей поломанные кости. Когда кости срастутся, спицу можно будет вытащить. Цена вопроса 3 000 рублей. Перед операцией нас с супругом предупредили, что около 10 % птиц не выдерживают необходимый во время операции общий наркоз, и умирают. Мы дали согласие.

      После операции, когда в кость уже была установлена спица, наложена шина и забинтована лапа, нас снабдили необходимыми рекомендациями – ежедневно в течение трех дней птице необходимо делать обезболивающие уколы, и в течение 10 дней – уколы с антибиотиком. Также необходимо ежедневно делать перевязку, вымывая сгустки крови и все корочки, которые будут скапливаться на лапке.

      Так и делали. Разве что вычищать сгустки на ране мы не стали так тщательно, как говорили врачи – из ноги торчала спица, и при малейшем соприкасании с ватой ворона начинала бешено вертеться, причиняя себе еще больший вред. Помня, что тревожить лапу нельзя, я старалась не причинять дополнительную боль и участки с запекшейся кровью просто поливала рекомендованным хлоргексидином. И обрабатывала левомеколем - мазью с антибиотиком. Вкупе с уколами антибиотиков казалось, что все идет по плану и постепенно состояние улучшается.

      Прошла неделя. Отек, который был после операции, стал спадать. Перевязки продолжали делать каждый день. Но как только вороне стало получше, бинт она начала снимать. При этом не помогал даже специально повязанный на шею воротничок – она все равно ухитрялась дотянуться до своей лапы. Посоветовались с врачами по телефону, и нам сказали, что если лапа в нормальном состоянии, то шину можно снять и больше не забинтовывать.

      Без повязки вороне стало хуже. Во-первых, спица торчала из кости и когда ворона приседала, спица соприкасалась с полом, причиняя боль. Это мешало вороне нормально спать. Раньше была шина, которая помогала избежать боли. Во-вторых, в месте швов появилась какая-то впадинка. Сначала я не поняла, что это такое. Продолжала мазать мазью с антибиотиком. Но на третий день впадинок в лапе стало несколько, и они были черными по цвету. Помню, как врачи говорили, что спица должна стоять в лапе 14 дней, а потом можно делать повторный рентген и в случае благополучного срастания ее удаляют. Прошло 13 дней – назавтра уже повторный рентген должен быть. Но ждать завтрашнего дня было страшно. Решили делать рентген на день раньше.

      Худшие предположения оправдались – кости не срослись. Но еще худшим было другое сообщение врачей – в лапке начался некроз. По сути дело переходило в гангрену. Хирург предложил три варианта – усыпить, ампутировать лапу и вычистить некроз, но лапа всегда будет безжизненно болтаться без возможности даже опереться на нее. От себя хирург добавил, что на воле ворона может жить и с одной ногой – главное, чтобы крылья отросли – тогда и выпустить можно будет. Супруг дал согласие на ампутацию. А заодно и на послеоперационный трехдневный стационар. Когда ворону, наконец, привезли из клиники, она стала вести себя совершенно иначе, чем до этого. Лапы уже не было, поэтому боль уже была меньше. Ворона начала биться в вольере, просясь на волю. Это продолжалось и час, и два, и три… Она еле стояла на своей одной-единственной ноге, периодически пошатываясь из стороны в сторону, от стресса открывала клюв и тяжело дышала. Но набиралась снова сил, чтобы стремиться на волю.

      И тут я поняла, какую ошибку мы допустили. Я много раз в природе видела одноногих голубей. Они не ходят, как все другие голуби, а перелетают. Но они живут, и даже кажется, что у них получилось адаптироваться. Но я не учла, что между голубями и вороной есть существенная разница. Голуби имеют низкую посадку – их лапы согнуты под таким углом, что птица находится близко к земле. И даже если одной лапы нет, голубь все равно невысоко от земли находится, и ему помогает балансировать хвост. С вороной дело иначе. У них лапы вытянуты почти как у цапли – они стоят вертикально. И хвост не помогает удержать равновесие, как это бывает у голубей. Балансировать на вертикально расположенной одной-единственной ноге чрезвычайно сложно.

      Помня, что орнитологи рекомендовали 90 дней держать птицу до момента, когда у нее отрастут новые крылья, я все больше недоумевала – как же она будет жить у нас, если все время стремиться выбраться на волю?! Раньше-то она была смирнее, когда нога болела. Супруг позвонил врачам спросить, что делать, если птица неистово бьется? И врачи сказали, что сделать на эти 90 дней ей темную – закрыть тяпкой вольер. Для меня это было уже не милосердием – все вышло совсем не так, как предполагалось. Я решительно подошла к вольеру и дала птице выйти. Шатаясь на одной ноге, ворона нерешительно вышла, а потом прыжками заковыляла к раскрытому окну. Еще пару минут, и она была уже на подоконнике, потом немного посидела за окном, а потом в попытке полететь спланировала с горем пополам вниз. И тут я увидела удивительную картину – ворона начала купаться в снегу. Она была счастлива, что оказалась на воле! Зимой, без крыльев, без ноги, без еды и без надежды, она была счастлива, что умирать ушла в природу. Через минуту муж спустился за ней и легко взял ее в руки – она ни от кого убежать не могла. Стало ясно, что выбор у хирурга мы сделали неверный. Через 15 минут муж зашел в ближайшую ветклинику и заплатил за усыпление птицы. Птица умирала 5 минут. Первый укол ввел ее в состояние наркоза, второй укол был смертельным.

      Каков вывод из всей это истории? Птицу следует подбирать только в том случае, когда есть финансовая возможность пролечить ее «от и до» в условиях стационара клиники. Потому что именно врачи должны делать перевязки. К сожалению, о том, что птицу можно было оставить в условиях стационара на все 10-20 дней, мы узнали слишком поздно. Если есть финансовая возможность – 10 000 рублей – птицу можно попробовать выходить под приглядом врачей. В нашем же случае получился наихудший из возможных сценариев – потеря и жизни, и нервов, и денег. Осталась только какая-то растерянность от случившегося и горький осадок внутри. Все должно было быть иначе….

P.S. Данная ссылка очень важна для всех людей – читайте, смотрите, и Вы будете шокированы:   http://100statey.ucoz.ru/publ/paronormalnoe/bog_est/7-1-0-99 

9 февраля 2015 г.