Когда дочка устала от уроков, и совсем сникла от количества школьных домашних заданий, я, глядя на ее унылый, уставший вид, вдруг сказала: «А хочешь посмотреть, как я в твоем возрасте ловила голубей? Смотри!» С этими словами я распахнула окно, и, насыпав с наружной и внутренней стороны подоконника зернышки, стала ждать. И, действительно, не прошло и получаса, как на подоконник прилетели голуби, и начали клевать зерно. Когда зерно с наружной стороны окна было съедено, самые смелые начали поглядывать внутрь, где на подоконнике в комнате продолжали лежать аппетитные зерна. Недолго думая, некоторые зашли внутрь, и стали клевать уже внутри квартиры зерна с подоконника. Всё бы ничего, если бы у них не началась паника, как только последнее зерно было съедено: они, как и когда-то давным-давно в моем детстве, начали биться о стекло, теряя перья – просто потому, что потеряли выход, и не знали, как улететь обратно. И, найдя, наконец, выход, поспешно в панике разлетелись. Птице – стресс, мне – мусор, поэтому второй раз проделывать это мне уже не хотелось: развлекла дочку разок, и будет.

      Но голуби быстро запоминают место, где их покормили, и вскоре в надежде снова туда возвращаются. Так случилось и у нас. На следующий день они вернулись и оседлали соседние ветки деревьев, поглядывая ко мне в окно. Много маленьких комочков в холодное мартовское утро с надеждой смотрели своими глазами-бусинками мне в окно. И глаза их, будто выражали одну и ту же мысль: они призывали меня к совести, со всех веток сразу как бы хором говоря: «Поделись!» Я подошла к окну, и стала раздумывать: угостить их на подоконнике и получить впоследствии нагоняй от нижней соседки за то, что они своими полетами ей мешают или спуститься вниз и покормить их там?

      Пока обдумывала, обратила внимание, что один из голубей расположился ближе всех – прямо на подоконнике с внешней стороны окна. Я пригляделась, и удивилась – это был еще птенец. Концы его перьев имели желтый пушок, и сам он был еще не таким крупным, как остальные голуби. Хотя перья выросли уже все. Но как такое возможно, чтобы птенец – да в марте? Жалко мне его стало, и я приоткрыла окно, и поставила милочку с пшеном, чтобы он мог поесть. Стесняться он не стал, и постепенно начал себя вести все активнее и смелее. И как-то так само собой получилось, что этого птенца я стала каждый день подкармливать, и параллельно наблюдать за ним. Вначале он боялся меня, потом – только побаивался, но со временем и страх стал отступать. У нас нет в квартире никаких животных, потому что мы с дочкой аллергики. Но животных мы очень любим, и, конечно, когда появилась такая возможность понаблюдать за пернатой тварью, мы ее не упустили.

      Как-то я поставила мисочку с пшеном, а сама ушла на кухню. Через минут десять слышу – шум и грохот. Прибегаю – внутри квартиры на подоконнике сидит наш птенец и борется с другим взрослым голубем за право есть из миски. И хотя та миска позволяла есть обоим, он со злобой отгонял второго голубя, отвоёвывая себе единоличное право. Вёл себя как хозяин помещения. В ход пускал свой клюв, которым старался оттрепать претендента за шкирку. На пол стали валиться перья и пух. Голубя-то он прогнал, но, увлекшись, забыл сам, где находится выход, и начал биться в стекло. Тогда я подошла, взяла его в руки и выпустила в окно. Его стресс был великим – это было написано на его мордочке, посему его след тут же простыл. И он перестал прилетать ко мне. Да. Совсем не прилетал…. В течение целых двух дней. А потом…. Пришел, как ни в чем не бывало. Вот только стал держаться несколько дальше от меня, чем раньше. Он сидел на самом краю козырька кондиционера и оттуда с упреком на меня поглядывал. Однако это не мешало ему подходить, когда я отходила от окна и продолжать есть, пока я не вижу его. И – удивительное дело – на следующее утро он уже сидел чуть ближе на козырьке, а еще через день, казалось, уже и забыл, что я брала его в руки.

      Прошло какое-то время, и мне захотелось развития наших с ним отношений. Видя, что он уже привык к моему присутствию, и уже не улетает, если я хочу открыть окно, я вспомнила один совет, который получила однажды от старичка, кормившего с рук голубей: «Ты семечки дай – тогда с руки будут есть». А вдруг и вправду получится? И вот пакет с семечками из магазина переместился уже на мой подоконник, а мой птенец в очередной раз прилетел поесть. Я открываю окно, и медленно протягиваю ему ладошку с семечками. Он тревожно мнется с ноги на ногу, нервничает. Но семечки манят. Вижу его напряженный мыслительный процесс, потом замирание оного, и, наконец, он делает нерешительный шаг и тянет свою головку, чтобы зажевать предложенную вкусняшку. Да! Первый, более тесный контакт, налажен! Проглотив одну, он уже не может удержаться – семечки для них подобны наркотику – и ест всё больше и больше. Конечно, он еще по привычке периодически вздрагивает, мысля об отступлении, но еда – она его манит. Это выше его сил.

      Теперь уже единственным для него условием получения еды стало ее поедание непосредственно с руки. При этом, уже все более увеличивающийся на хозяйских харчах птенец становился к собратьям еще более и более агрессивным. Он был по-настоящему злым голубем и нещадно бил любого, кто посягал хотя бы просто сесть на подоконник. Со временем его крылья перестали желтеть на концах, его размер увеличился, и узнать бывшего птенца можно было разве что приблизительно по раскраске. Подобную раскраску, правда, имели еще несколько голубей в нашем дворе. Но я отличала его от остальных просто – открывала окно, и смотрела, кто улетит, а кто останется. Наш голубь не просто не улетал, он не просто оставался – он, в противовес другим голубям, наоборот, подходил поближе, когда видел меня (в то время, как остальные, неприрученные голуби, разлетались во все стороны).

      Тем временем заканчивался апрель, на улице становилось все теплее. И у меня была возможность продвигать наше общение дальше, все шире открывая окно. Бывало, утром проснешься – хмурая погода, пасмурно. А тут еще дочка жалуется на свои проблемы… Настроение какое-то нулевое. Провожу ее в школу, помашу ей в окно, а потом смотрю – а мой-то уже прилетел, ждет. Покормлю его с руки, присяду рядом с окном, и начну с ним беседовать. А он не улетает – сидит, смотрит на меня. И как будто бы даже пытается понять, о чем я говорю. И так мы сидим – он с той стороны окна, я – с этой. И общаемся. Я ему что-то рассказываю, а он, будто заинтересовавшись еще больше моим разговором, вдруг сделает шаг вперед и повернется ко мне полностью, хотя еще минуту назад сидел вполоборота. Через несколько минут еще сделает шажок. И сидит, слушает, внимательно смотря на меня. Зайдет, бывало, муж в комнату – диву дивится. Сидят человек и птица друг напротив друга, смотрят друг на друга и взаимодействуют вот таким вот образом. И сколько бы я ни говорила, птица не улетает – выслушивает меня. Поговорю, поговорю с ним. Потом договорюсь, чтоб прилетал завтра. И он будто бы все понимает – отступает, дает окно закрыть. Я закрываю и еще смотрю какое-то время на него. И на душе становится хорошо. Божья тварь – а слушает. Эдакая близость между двумя Божьими тварями.

      Но на достигнутом было решено не останавливаться, и я решила проверить – насколько еще голубь позволит себя приручить? Задалась вопросом – а можно ль его посадить на руку? Насыпала на одну руку семечки, а другую поднесла к голубю, предлагая на нее сесть. Сразу не вышло, но спустя несколько дней он сообразил, что от него требуется, и, долбанув меня сперва как следует, на руку всё же залез. Надо сказать, что в силу своего характера агрессию голубь проявлял не только к представителям своего вида, но и ко мне. Каждый раз перед тем, как начать есть с рук, он первым делом меня клевал. И только потом начинал есть. Это была уже его злая традиция. Клевал не больно, но яростно. Ну и характер! Но ничего, я всё терпела. Только если совсем наглел, начинала его отгонять рукой, которую он, к слову сказать, совсем уже не боялся. И даже видя, как я его отгоняю, кидался на руку и долбал ее, насколько позволяли силы. Что удивляться? Из Библии мы знаем, что бесы вселяются и в змей, и в свиней. А в этом голубе явно жил бес гнева. Но я старалась не обижаться. Итак, вот и настал день, когда он, долбанув меня очередной раз, взобрался на руку, и начал есть семечки с другой руки. Впервые по собственной воле голубь сел мне на руку. И знаете, что хочу Вам сказать? Когда дикая птица доверяет и садиться на руку самостоятельно – это намного ценнее, чем когда сама ловишь птицу насильно, чтобы погладить, к примеру.

      Теперь наш наглый голубь, поняв, что ничего страшного в моих руках нет, стал ежедневно поджидать меня, чтобы со скандалом заново влезть на меня и пожрать. Почему поджидать? Да потому что он, прилетая приблизительно в одно и то же время, все же не всегда заставал меня дома. И бывали случаи, когда с утра я выходила в магазин. А когда возвращалась, видела такую картину, проходя под своими окнами: сидит наш голубь на подоконнике с наружной стороны и ломится в закрытое окно. Понимает, что попасть не может, и начинает бегать по подоконнику в злом угаре с бешеной скоростью туда-сюда, параллельно стуча крыльями в окно и требуя, чтобы ему открыли! Ну прямо домашняя собачка! Тогда я спешу домой, чтобы скорее его покормить, и расстраиваюсь, если не успела, и он уже улетел.

      Иногда, очень редко, он не приходил вообще. И тогда я начинала беспокоиться и думать – не кошка ли его съела ненароком? Но такие дни были редко, и обычно первое, что я слышала с утра сквозь сон – это было цоканье его когтей о металлический подоконник: «Цок». А затем его мордочка молчаливо так заглядывала внутрь комнаты через стекло: «Хозяйка, пора вставать! Птица голодна!» И попробуй не открой – цоканье будет настойчивым и постоянным – он будет ходить взад-вперед и ломиться. Так что особо уже не поспишь. Приходилось вставать и кормить. Бывало, совсем тяжело было встать – так клонило ко сну. Тогда я его ногой пыталась прогнать (она была ближе всего к окну), чтобы попозже пришел. Но какой там! Он не боялся ни ноги, ни руки, ни любой другой части моего тела. Так что в итоге приходилось сползать с кровать и кормить-таки.

      Бывало, мы ссорились. Например, я уже достаточно много еды ему дам, и хочу уже закрыть окно, потому что прохладой оттуда веет, а он злится, не хочет, чтобы я окно закрывала. И не дает мне этого сделать – просто не отступает ни на шаг, и всё. Закрыть при таком раскладе – означает птицу разлепёшить насмерть. Вот и приходится его уговаривать, упрашивать. А он еще и даст как следует по моей руке, если не в духе. Вообще я научилась определять по его настроению, когда он особенно не в духе. Тогда стараюсь его не бесить лишний раз. Но приходится порой ставить на место, если совсем обнаглеет. Вот и в случае, когда окно не дает закрыть – если уговоры не помогают, приходится физически помогать. Но это крайний случай, и к нему я часто стараюсь не прибегать: птица – тоже личность, а личность надо уважать. Иначе отношения не сложатся.

      А тем временем наступили первые летние деньки, и перед семьей встал вопрос – а не съездить ли на все лето в село отдохнуть? За голубя я уже не особо беспокоилась, видя его наглый характер: такой кому угодно по темечку вдарит – себя в обиду не даст, у других оперативно еду отнимет. Тем более что на дворе лето – еду добывать куда проще, погодные условия способствуют неге на солнышке и воспроизведению потомства. Авось себе пару найдет… Билеты на скорый поезд были уже куплены, и я в последнее перед отъездом утро, покормив его получше перед разлукой, поговорила с ним снова, объяснив, что завтра уже не открою окно…  Он смотрел на меня, слушал…. А я все думала – увижу ли его еще когда-нибудь? Или он за 3 летних месяца забудет меня и больше не вернется? Уже находясь в поезде, размышляла: вот пришел следующий день, и он прилетел. А окно никто не открыл…. Вот он ломится в окно, пытаясь до меня достучаться. Вот он сел и просто с грустью смотрит…. И так день, второй, третий…. А потом он понимает, что окно уже больше никто не откроет. Хлопает своими глазками-бусинками и улетает. Улетает, чтобы уже не вернуться. Потому что надежды уже нет. Она ушла.

      Многократно, отдыхая летом в селе, вспоминала своего наглого злого голубя. Но, несмотря на его характер, я его всё же любила. Иногда даже разглядывала фотографию, которую успела сделать перед отъездом. Он стал как бы полудомашним животным, своим, почти родным. Месяцы медленно двигались вперед. В селе периодически подкармливала местную бездомную кошку, которая тоже привязалась – то ли ко мне, то ли к еде, которую я ей давала. Под конец отдыха – спустя 3 месяца – я уже не чаяла увидеть своего злобыша-голубя. Но время все-таки доплелось до конца августа, и вот мы с семьей возвращаемся назад. Поздним вечером, уставшие после долгого пути, вваливаемся в свою квартиру, и засыпаем крепким сном. С утра смотрю за окно – ни одного голубя. Проходит еще пару дней – никого. Тогда-то я поняла, что мои догадки были верными – он улетел навсегда. Не вечно же жить птичьей надежде…. Разобрав чемодан и заполнив холодильник едой, спустя дней 5 вдруг слышу знакомое: «Цок». Прислушиваюсь – наверное, какие-то голуби сели на подоконник. На всякий случай решила выглянуть из другого окна (я была в другой комнате) и посмотреть на козырек кондиционера. Там сидели два голубя – один и второй. И вот этот второй.… От неожиданности он даже опешил – 90 дней разлуки! А потом – потом он пошел мне навстречу. Да! Это был он, мой любимый злобыш! А выражение его мордочки было ни с чем несравнимое. Это напоминало сцену из драматического фильма, когда двое случайно встречаются после длительной разлуки, завидев друг друга в толпе – и мозг не сразу верит глазам, и постепенно приходит осознание, что глаза не врут. И все такие прочие эмоции, предшествующие большой радости. Да, он вернулся! Не знаю, что думала его крохотная головка? Быть может, у него все выглядит куда более прозаично, но мне все-таки не хочется в это верить, потому что я помню – весной он слушал меня, и придвигался ближе. И это было связано не с едой – он был уже сыт. Именно это и натолкнуло меня на мысль, что дело тут не только в еде. Я посмотрела на него, и он направил свои лапки ко мне. Он шел, пока не дошел до края козырька, а потом просто смотрел на меня. И эти глаза… Я не думала, что они такие эмоции могут передавать! Они радовались. Мне лишь остается надеяться, что не только предвкушению жратвы. Быстро, насколько могла, я прибежала к заветному окну и распахнула его. Он шел навстречу моей протянутой руке с семечками. Деловито залез, и начал есть. Ел много, долго. И ни разу меня не ударил. А потом, когда семечки закончились… Он не захотел улетать. Впервые в жизни он не улетел ни через 10 минут, ни через час – все сидел, и сидел с внешней стороны подоконника, будто боясь улететь - боясь того, что вернувшись, он не увидит меня. Это, действительно, было чем-то новым в его поведении. Только когда начало смеркаться – только тогда ушел, чтобы, как обычно, вернуться с утра.

      Наступила осень, на улице уже ноль градусов. Я знаю, как тяжело голубям бывает пережить зиму. Вы когда-нибудь видели голубей с культями вместо лапок? Такое бывает, когда во время сильных морозов их лапки отмерзают. Любая зима – тяжкое испытание для любой Божьей твари, особенно для птиц. И чем меньше птица, тем тяжелее ей физически пережить зиму. Мало кто из воробьев доживает до солнечных весенних дней. Да.… Как он переживет эту первую в своей жизни зиму? Ведь он появился на свет в марте, и не знает еще, что такое по-настоящему лютые, длительные холода. И к себе взять погреться нельзя – если я его буду кормить в квартире, а потом выпускать на холод, разница температур обязательно даст о себе знать, и птица простудится. Еще бы! В комнате ведь плюс 20, а за окном может быть минус 20. Где-то читала, что допустимая разница температур должна быть не больше 10 градусов. То есть если в комнате плюс 20, то птицу можно внести внутрь помещения, если за окном плюс 10 – большего температурного перепада допускать нельзя – простынет. Да и оставить перезимовать зиму полностью в квартире тоже нельзя – любая птица любит свободу. Я уж не говорю про свою аллергию.… Поэтому мне придется, скрепя сердце, смотреть на него с жалостью в грядущие лютые морозы и просить Бога, чтобы птаха осталась жива и невредима, как и остальные Божьи твари.

      А пока… Мы осваиваем новые этапы дружеской близости. Я сажаю его на руку на время поедания семечек (конечно, по традиции он меня предварительно бьет – как без этого?) – он неспешно вразвалочку залезает, а я тем временем одним пальцем, пока он ест, залезу к нему погреться под крыло. Там очень тепло, и было бы еще более уютно, если бы не пухоеды. Хотя сейчас, осенью, я их уже не вижу. То ли сдохли, то ли спрятались от холода поглубже в пух. Голубь сосредоточился на поедании, и позволяет мне эти вольности – пальцы под крылом. Это как будто градусник под мышкой. Но он терпит. За семечки-то чего только не вытерпишь! Так что у нас сложилась то ли дружба, то ли взаимовыгодное сотрудничество. Эта маленькая птаха оказалась неплохим громоотводом негативного внутреннего состояния домочадцев: когда мне грустно, когда дочка устала от уроков, когда муж утомился работой – мы подходим, и по очереди кормим голубя, беседуем с ним. Ему хорошо, и нам тоже. И все довольны.

      А вообще хочу отметить, что голуби тоже могут научить человека кое-чему. Наш злобыш своим поведением дает понять – надежда умирает последней. Сколько раз за истекшие 3 месяца он прилетал в надежде снова увидеть знакомую руку? Бывает, у человека опускаются руки, а оптимизм этой птицы не знает границ. И щедро вознаграждается в итоге. Еще, глядя на него, понимаешь, как не надо себя вести – он настолько злой, что пары у него нет. Ни одна самочка не желает, видимо, создать с ним семью. Видимо, это расплата за его недоброжелательность – все остальные голуби стараются держаться от него подальше. И не только он способен преподать нам, людям, идейно-нравственные уроки – другие голуби тоже на это способны.

      Однажды сел к нам на подоконник какой-то больной голубь – с какими-то нездоровыми перьями и обмотанной вокруг лапки ниткой, которая ему очень мешала. Я заманила этого больного голубя внутрь квартиры, муж подержал его, и мы сняли с его лапки нитку. Было противно, если честно – из голубя повалили пухоеды, и я потом часами их выгоняла на улицу. Голубя отпустили, и он в ужасе улетел. Однако через 2 часа вернулся. Видимо, понял, что мы сделали ему добро. Таким образом он преподал нам урок под названием: доверие. Но больше всего мне понравился урок любви, который преподала одна голубка. Она также, как и наш злобыш, прилетала на подоконник в надежде получить немножко семечек. По характеру она диаметрально отличалась от злобыша – была доброй, и обычно никого не била. Она даже стала есть у меня из руки, но поскольку была уже взрослой, не прирученной с детства голубкой, на руку не садилась. Я ей тоже позволяла есть из мисочки. Она уже знала, что нужно терпеливо ждать своей очереди – когда злобыш наестся и улетит. Тогда она робко ко мне подходила и ела семечки. Или ела из мисочки просо. И вот однажды я увидела, что вместе с ней из маленькой мисочки ест еще один голубь. И она его не прогоняет, а, наоборот, уступает. Теперь она каждый день прилетала вместе с ним, и они ели по очереди. Сначала она, потом он. Или наоборот. Они были необыкновенно добры друг к другу, и меня это удивляло – странно, ведь голуби обычно дерутся за еду, а тут такая идиллия…. Причем, эта новая мисочка была небольшая, и еды на двоих там не хватало – она вмещала ровно столько, чтобы наесться одному голубю. И они это понимали, но ссор не было. В следующую секунду я поняла, что к чему. После еды голубка стала вычесывать второго голубя, она нежно перебирала ему перышки, медленно и аккуратно обрабатывая их возле глаз, а потом начала чесать ему шейку. Это любовь. Причем, жертвенная любовь. Ведь еды хватало в мисочке только на одну птицу. И это их не поссорило, не разъединило. Правда, любовь самца была какой-то потребительской – он никогда не чесал самочку, а только сам получал от нее нежность. И он порой злоупотреблял временем поедания, так, что ей доставалось поменьше. Тогда я начинала злится на его наглость и жалеть ее: открывала окно, и, зная, что ее самец не ручной, давала ей семечки с руки и тихо радовалась, что наказываю его за его жадность: «Вот пусть голубка поест, а ты, жадюга, сиди и смотри». Но и тут птица мне преподала урок. Как только я покормила голубку с руки и закрыла окно, она подошла к нему и отрыгнула ему из клюва семечки. Вот такая она, любовь… Жертвенная, прощающая… Особенно актуален этот урок был для меня – в тот день я поссорилась с мужем, а эти Божьи твари с той стороны окна преподавали мне уроки надежды, доверия и любви. Как полезно бывает нам порой поучиться у этих маленьких крох – в каждой такой крохе – свой характер, своя (верю в это) душа.

      Вот и сейчас смотрю на часы – скоро вечер. На улице темно и с каждым днем все холоднее. Но я жду, что завтра с утра пораньше до меня донесется уже давно привычное «цок», и я снова открою ему окно. Я знаю, что голуби живут в среднем 15-20 лет, и настанет день, когда он не прилетит. Может, потому что я перееду в другое место. Или потому, что его дни уже будут сочтены. Но меня греет мысль, что он помнит обо мне, что он доверяет мне, и что я ему постараюсь помочь пережить эту зиму. А он в который раз отблагодарит меня – внимательно выслушает и снимет накопившийся стресс. И как знать – может, и для него найдется та голубка, которая будет безропотно сносить его не сахарный характер. И однажды он приведет мне свою семью – для знакомства. А пока, съежившись от осенней прохлады, я закрою окно за разжиревшим своим злобышом, и скажу: «До завтра». И буду надеяться, что таких дней будет великое и великое множество.

P.S. Данная ссылка очень важна для всех людей – читайте, смотрите, и Вы будете шокированы: http://100statey.ucoz.ru/publ/paronormalnoe/bog_est/7-1-0-99

25 октября 2017 г.